По поводу нарастающей языковой неграмотности учительское сообщество не очень волнуется. Академика съесть - смотри предыдущий пост! – совсем не то, что членкора. А лаборантом вообще можно подавиться. И потому завлабы пишут нам конституции.
В общем, за нарастающую неграмотность во многом надо благодарить так называемые фонетические программы обучения, на которые мы перешли в 1985 году — спасибо членкору АПН Даниилу Эльконину. В русском языке мы слышим одно, а должны писать по языковым правилам другое. А в методике Эльконина формируется слуховая доминанта. Произношение первично, а буквы вторичны. У детей, которых учат по этой методике, а сейчас всех так учат, есть так называемая звуковая запись слова и они там пишут "йожык", "агур’эц". И эта звуковая запись идет по седьмой класс. В результате у нас вырос процент якобы дисграфиков и дислексиков. Заговорили о вырождении нации. А на самом деле это просто плоды метода обучения на основе приоритетности фонематического анализа.
Букварь Эльконина был создан в 1961 году, но не был внедрен, потому что желания это делать не было. Считалось, что он, возможно, интересен как новый подход, но в школе будет с ним трудно. Тем не менее, Эльконин с соратниками настойчиво продолжали попытки внедрения своего метода, и когда в семидесятые годы в школы пошли дети, поголовно умеющие читать, то сложилось мнение, что букварь работает неплохо, давая детям более объемное видение и слышание языка.
Эльконин был человек очень активный, видный ученый, он и его ученики "продавили" внедрение букваря, обучение по которому началось в 1983-85 годах. Но именно тогда экономическая ситуация в стране стала меняться: в девяностые в школу пошли дети, которых родители не научили читать, потому что им уже не хватало времени и денег, и дефект новой системы стал абсолютно очевиден.
Фонетическая система не учила читать, не учила грамотности, наоборот порождала проблемы. Но у нас ведь как? Не букварь плохой, а дети плохие, не подходят к букварю. В результате стали учить фонетическому разбору с детского сада. Ведь чему учат детей? Что "мышка" и "мишка" начинаются по-разному и обозначают их в фонетической системе по-разному. А "зуб" и "суп" в этой системе оканчиваются одинаково. А потом бедные дети начинают писать буквы и оказывается, что их предыдущие знания не сочетаются с новыми. Зачем, спрашивается, им было все это заучивать и отрабатывать? Они потом и пишут "фторник", "ва кно" вместо "в окно".
А теоретическая подкладка у этого безобразия была такая. У Эльконина была теория, что чтение — это озвучивание графических символов, вот он это и стремился всеми силами внедрить. А на самом деле чтение - это понимание графических символов, а озвучивание — это музыка. У него вообще много теоретически сомнительных высказываний и все это с пиететом цитируется. На этом люди делают диссертации и потом, естественно, держатся за эти подходы. У нас другого преподавания нет, только этот принцип обучения. Когда кто-то здравомыслящий пытается с этим спорить, говорят – вы не понимаете, что без фонетического разбора и фонематического слуха чтению не научить. Однако глухонемые в спецшколах прекрасно учились грамотному письму тем же методом, которым учили прежде – зрительно-логическим. А у них ведь нет ни фонематического слуха, ни какого-либо другого.
Степень кандидата педагогических наук (тем более доктора!) прежде получить было очень трудно. Чего такого мог изобрести учитель, чтобы это что-то тянуло на диссертацию? Учитель ведь не инженер! Не врач! А уж членкором-педагогом можно было стать, только изобретя такой вот наворот с тяжким последствиями. Так же я думаю и о науке экономике. От нее тоже очень тяжкие последствия. Кстати, и ученых-экономистов прежде не плодили. А экономистов называли плановиками. И работали они плановиками да бухгалтерами. Теперь едят запрещенную из экологических соображений черную икру на экономических форумах. Надысь на гайдаровском встречали старый Новый год. С икрой? А мы с гречкой - как с деликатесом!
Journal information