Сижу в автобусе посреди леса и в легком трансе, не понимая, где я. То ли так ландшафт изменился, то ли автобус не там остановился - остановки не вижу и местности не узнаю! Из транса меня выводит кондукторша: "А вы куда едете-то?" Отвечаю - "А мы туда не едем". Едут они на вокзал, совсем в другую сторону. На выход! А чего не предупредили, что изменили маршрут? Но я и тут как-то не растормозилась. Вышла, чтобы пройти одну остановку назад. Но я шла и шла по дороге, лес по обе ее стороны только сгущался, а домов уже и не встречалось. Смеркалось. Мимо меня проносились машины - я молилась, чтобы ни одна из них ни притормозили, ни наехала. "Боже, милостив буди мне, грешной!"
Руины в лесу показались знакомыми. Но я не поверила своим глазам. Как я могла выйти к территории уничтоженного в 90-е дома отдыха? Ушла в противоположную сторону! Я не заметила, что автобус успел развернуться.
И я снова ничего не узнавала вокруг. Вот пруд с родником. И два подъехавших к нему автомобиля. Какое-то кафе. А леса нет! Но должен быть! Заметила торчащие из-под снега пеньки. Лес вырублен. Я уж не чаяла, что выйду через лес к дому. Все так изменилось за два года, что я была здесь. Пасмурно весь день. Понятно, что солнце уже зашло. И хорошо, что я до темноты успела выйти из лесу.
То, что меня высадили из автобуса - неудивительно. Перманентная гражданская война - для меня не новость. То, что я не сопротивлялась - тоже мне понятно. У меня старообрядческий комплекс: не зависеть от чужой милости. Но то, что я так долго, упорно и последовательно ошибалась, блуждала как впотьмах, я могу списать на происки Лилит. Хотя я знаю, что виновата моя рыбная Луна - она такая!
Я смогла мобилизоваться только на одной и последней задаче - выбраться из леса до темноты, как можно быстрее. Жаль, что у меня было нескаутское детство.
Journal information